Добро пожаловать!
Содержание:
Рассказы:
1. Эребова чума
2. Реальности
3. Ничего
4. Кошка
Фанфики:
1.Тонкс (ГП, ИП)
2. Отражение (ТГ)
Эребова чума
Автор: Silencio
Беты (редакторы): darjena
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Вампир
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Ангст, Драма, Фэнтези, POV, Мифические существа
Предупреждения: Смерть персонажа
Статус: закончен
Описание:
Она поглощала мир темных тварей, и только светлые могли от нее избавиться. Только они знали лекарство от неизлечимой напасти… Вот только намеренно забыли…
Спойлер (Кликните, чтобы увидеть)
Однажды Эреб(1) решил пошутить и разом проклял(2) всех темных тварей – своих детей, рожденных от Нюкты(3). Он наслал на них болезнь – страшную неизлечимую напасть, которая разом могла уничтожить целые поселения. Вампиры, оборотни, черные ведьмы, некроманты, баньши – даже они — и другие темные существа, умирали после невыносимых страданий.
Болезнь назвали "эребовой чумой".
Ирония заключалась в том, что в этот период заразившийся становился практически неуязвимым: никакой клинок не брал его, даже зачарованный, никакая другая напасть не могла прилипнуть. Позже были придуманы способы, усмиряющие боль, но финал был всегда один и тот же…
Но несмотря ни на что, темные твари не вымерли, численность их со временем стабилизировалась и перестала уступать светлым существам. Они всеми силами старались выжить и не допустить очередной эпидемии. Законы стали строже, а любой, кто подозревался в заражении, заключался в специальных камерах.
Через три столетия стало известно, что когда-то был способ простого и безболезненного излечения от чумы. Можно было избавиться от проклятья, и никто бы никогда не узнал о заражении.
Но этот способ был жестоким образом уничтожен…
Эреб, посмеявшись над своими земными детьми, дал лекарство светлым существам. Каждый из них, вне зависимости от его способностей, мог исцелить заразившегося, ничего при этом не потеряв. Но тогда шла ожесточенная война, и верхи приняли решение: уничтожить, забыть данное знание, чтобы никто не посмел помогать врагам…
Темные твари были оскорблены, возмущены и захотели отомстить…
Начался новый виток военных действий. Алхимики, изучавшие болезнь, ставили опыты на зараженных и пытались вывести новый штамм, которым можно было заразить светлых. А в итоге пострадали люди – третья, нейтральная, группа разумных жителей Земли.
Смертные, как было принято называть людей, являлись источником сил, как темных, так и светлых. Но каждый из них, пользовался только своим сектором подпитки. И такой удар отразился на обеих сторонах. Был подписан мирный договор, в котором одним из условий был запрет на любые эксперименты с эребовой чумой, и все силы были направлены на исцеление людей.
Вот только нужное заклинание было уже утеряно.
С тех пор минуло еще несколько столетий, а ситуация лишь немного сдвинулась в благоприятное русло. Болезнь удавалось сдерживать, но она все равно периодически выходила за пределы карантинных зон.
И однажды эребова чума смешалась с человеческой чумой во время ее первой эпидемии и дала такой результат, какого никто не ожидал. Тогда, за двадцать девять лет, погибло около двадцати миллионов человек!
И опять темные воевали со светлыми, светлые обвиняли темных. Люди гибли, слепо отдаваясь религии, чтобы хоть как-то объяснить свои потери. А Эреб лишь посмеивался, гордясь своим деянием…
***
Я был колдуном-эмпатом, сыном некроманта и черной ведьмы. Еще в средние века моих родителей сначала пытала, а потом казнила инквизиция, а мне удалось сбежать. Я долго блуждал по лесам, перебирался из деревни в деревню, но меня отовсюду гнали, будто чувствуя мою темную натуру.
Одиночество до самой смерти и вечные страхи — вот что меня ждало, ведь родители так и не ввели меня в общество своих братьев и сестер по магии. Они жили затворниками, считая, что таким образом их минует участь быть проклятыми собственным богом.
Но их настигли люди...
А меня...
А меня покусал вампир, приняв за простого человека. У него было что-то с обонянием, поэтому он частенько путал своих и чужих, вот его и приговорили к смерти. Но он был не из робкого десятка и сумел сбежать, прихватив с собой парочку жизней.
Но самым страшным было то, что этот кровопийца был заражен эребовой чумой...
Когда я очнулся, я не знал, что со мной будет: умру ли я или выживу – дело случая. Но шли дни, а симптомы эребовой чумы не проявлялись. Я просто стал вампиром, у которого, теоретически, был иммунитет к проклятью. А из-за заражения вампиризмом я лишился почти всех своих магических сил, хотя не сильно переживал по этому поводу, так как родители так же не успели обучить меня чему-то полезному.
Спустя десять лет я встретил алхимика, до которого не добрались руки Святой Инквизиции. Он был обычным человеком, не обладающим ни каплей магической энергии, но он знал об эребовой чуме и, казалось, все о темных и светлых тварях.
У алхимика не было имени, а точнее, он его не помнил, как и большую часть своей жизни. Наверно, это было одним из последствий его экспериментов. Но все накопленные знания и учения он помнил все до единого.
Его сразу же заинтересовало мое превращение в вампира, а точнее, сам факт того, что я не заразился. Алхимик очень часто брал у меня кровь и ставил какие-то эксперименты, периодически обращаясь к древним трактатам. Позже у него начали появляться подопытные, которым он скармливал мою кровь. Но никакого эффекта не было достигнуто. Эксперименты продолжались, а порой, даже подавали некую надежду.
Я с удовольствием помогал алхимику, а когда тот состарился, читал ему книги и записывал выводы. Когда его не стало, я похоронил его под деревом во дворе и продолжил его дело. Но мне не хватало его знаний и его острого ума, поэтому я так ничего и не достиг, забросив все эксперименты и разогнав больных. Дом вместе со свитками, книгами и зельями просто сжег…
Единственное, что я придумал, это способ, с помощью которого можно было брать кровь больных, минуя планку «неуязвимость».
И продолжил скитаться по миру.
Большую часть жизни посвятил мореплаванью и пиратству. Другие моряки поражались, почему за все время, проведенное на соленых водах и под палящим солнцем, моя кожа не потрескалась, не обветрилась, волосы не выцвели, а я оставался таким же бледным, как и до очередного плаванья. Я менял корабль за кораблем, чтобы никто не задавал вопросов по поводу моей молодости. И никогда не поднимался по службе выше младшего помощника капитана.
В девятнадцатом веке я решил остаться на суше и остепениться, подыскать себе симпатичную вампирочку. К сожалению, я все еще был оторван от магического сообщества, предпочитая общество смертных. Да и какая уважающая себя вампирша станет связываться с укушенным?
Но я все же остался на суше и возобновил исследования эребового проклятья, тем более, что сейчас это было намного проще и безопасней, ведь уже не приходилось опасаться божьей кары от рук людей.
И опять – ничего, ни малюсенького шажочка. Какие бы смелые эксперименты я ни ставил, больные все так же умирали.
И опять отчаянье. Но на этот раз я не стал сжигать данные, я просто изменил ход экспериментов…
В двадцатом веке я больше не пытался лечить чумных, я начал заражать всех, кого мог утаить в подвалах старого замка на окраине страны. Это были темные, светлые и даже люди. Никто их не искал, так как шла война, и жертв было и так много. А тут: сотней больше, сотней меньше – какая разница?
Я хотел понять, как же на их тела действует вирус, чем он отличается, к примеру, от вируса бубонной чумы? А с новыми технологиями я мог многое узнать…
Я любил свою личную лабораторию, относился к ней с трепетом и никому без разрешения не позволял в нее входить. Коды от холодильников с различными мензурками, наполненными кровью зараженных, колбочками с возможными сыворотками, законсервированными органами животных и так далее, знал только я. Лаборанты получали образцы только от меня лично. Я никому не доверял.
Подопытные, зараженные кровью больных, умирали быстрее, всего за пару дней, и не так мучились, как остальные, у них даже кожа не трескалась. А к светлым – болезнь вообще не цеплялась. Но находиться в одной комнате с зараженными они не могли. Постепенно они начинали трястись, температура их тела падала, белки глаз желтели. И если светлых не изолировать, они умирали. Просто засыпали через пару часов и больше не просыпались. Однажды кто-то предложил ввести кровь зараженного светлому и темному и поместить их в одну комнату. Я согласился. Эксперимент, по сути, ничего не дал, оба подопытных умерли одновременно через три дня.
— Тебя накажут, — однажды сказал мне один из заключенных, когда я проходил мимо камер, сверяясь со списками.
Я не обратил внимание на его слова, так как слышал много угроз в свой адрес, а эта была такой простой, что было даже несколько обидно.
А потом эти слова повторил другой, затем третий, после чего подопытные стали говорить мне только эти два слова.
И я не выдержал.
— Кто меня накажет? – а затем сверился со списком и с нажимом на имя добавил. – Ты, Ева? – я внимательно посмотрел на девчонку-эльфийку, которая даже не отвела взгляд, как это делали другие. Она была вызывающе смелей прочих. Мне это не нравилось, тем более, что я очень ярко чувствовал ее эмоции. Они не были подавлены, как у всех остальных, они были открыты и многоцветны.
— Ты нарушаешь древний запрет, ты нарушаешь условия «Второго Мирного Договора», — спокойно сказала девчонка, пристально глядя в мои глаза. – И остается два выхода: или тебя просто найдут и убьют, или из-за тебя начнется новая война между нашими мирами, но и в этом случае тебя убьют.
— Нет, — я покачал головой. – Есть и третий. Я найду лекарство и мир будет благодарен мне.
Она усмехнулась.
— А нет лекарства…
Я ее уже не слушал, продолжив свой путь.
Где-то через месяц после того разговора мы смогли выделить то, что отличало зараженного от здорового существа. Это были какие-то очень мелкие зеленоватые частицы, которые присутствовали во всех органах, которые текли по жилам вместе с кровяными тельцами, в лимфе, которые во многих местах заменяли родную ткань тела. Кто-то из моих ученых предположил, что именно эти частицы убивают, но и эти же в малых количествах дают ту начальную неуязвимость. К сожалению, мы так и не смогли подтвердить эту теорию с неуязвимостью, так как разрезать тело недавно зараженного было невозможно.
Мы начали вводить частицы мышам, но и тут потерпели неудачу.
Частицы, извлеченные из мертвого тела, также были мертвыми и лишь отравляли организм. Тогда было сделано еще одно предположение, что умирая, частицы начинают убивать и носителя, но при этом продолжая его защищать до последнего. Живые частицы мы могли получить лишь из крови зараженного, но, как оказалось, большая их часть находилась все же в органах.
И эти частицы вели себя крайне нелогично, никто не мог просчитать их рост ни математически, ни как-то еще. Мы опять заразили одного темного кровью уже зараженного, а когда он умер, оценили уровень частиц.
Он был колоссален! В десятки раз превышал уровень у естественно больных. Наверно, именно из-за этого зараженный так быстро и почти безболезненно умирал.
Мы начали искать какие-либо частицы у светлых. Но ничего не нашли. После серии экспериментов мы поняли, что зелёная нечисть вообще не приживается у светлых, а у людей – лишь частично, вызывая при этом человеческую форму чумы, с некоторыми симптомами эребовой.
Но мы так и не поняли, почему светлые так реагировали на зараженных, что заставляло их тела умирать. Может, это были какие-то излучения, а может что-то, что вообще нельзя было разглядеть ни в один из существующих приборов.
Работать над бессмертием мы не стали. Чтобы заставить тело жить вечно, надо было сначала заставить жить вечно зеленые частицы и отрегулировать их механизм размножения.
Провели эксперименты на реакцию частиц на те обезболивающие, которые предлагались зараженным, которые, в идеале, полностью усмиряли боль. Никаких результатов. Обезболивающие действовали не на саму чуму, а на пылающее от боли тело, заглушая чувствительность нервных окончаний.
Также, на тот момент, мы так и не поняли живые эти частицы – паразиты какие-нибудь, или нет – нечто вроде пыли или какого-то вещества. Ученые химики смогли рассчитать их формулу и создать то, что разрушало эти смертельные клетки. Осталось провести эксперименты на живом организме.
Я буквально чувствовал, что успех где-то рядом. Даже ощущал его присутствие физически. Уже видел в своих снах, как предоставлю открытие обществу…
Но все рухнуло буквально за пару часов…
Та сыворотка, на которую возлагались большие надежды, не уничтожила частицы в теле оборотня, как было предсказано в теории и на одном этапе практики. Она изменила частицы, создала новый штамм, который уже точно передавался воздушно-капельным путем. Пришлось срочно эвакуировать остатки незараженных сотрудников. Всех остальных – заживо замуровывать в свинцово-бетонных коробках. О еще здоровых подопытных никто и не подумал. Они сгорели вместе с лабораториями и всем, что было в них…
Позже, переведя дух, я понял, на что похоже мое маниакальное (а тогда оно было именно таким) стремление докопаться до истины, жертвуя всем, что не жалко, я опять отступил, не стал искать новое место, новую команду и подопытных… Ведь я стал одним из тех, кого ненавидел весь мир, кто ставил науку выше жизни людей, кто готов был на все ради достижения своей цели.
Я чуть не допустил новой страшной эпидемии…
***
Я прятался в лесах на протяжении нескольких десятилетий от тех, кто хотел наказать меня за мою дерзость. Я перебирался из страны в страну, чуть ли не каждые полгода меняя свою личину. И меня сопровождало вечное ожидание, что тебя поймают, и я вздрагивал каждый раз от любых посторонних шорохов, ведь всех остальных давно нашли и казнили. Я не хотел умирать, я хотел жить…
Но я просто сходил с ума…
А в двадцать первом веке что-то явно изменилось. Меня перестали искать, преследовать. Я будто однажды просто взял и стал невидимым для них всех. И я больше не мог встретить ни светлых, ни темных тварей. Они словно бы объявили мне бойкот. Порой возникало чувство, что я единственное существо, наделенное магией, и от этого становилось очень неуютно.
Через пару дней я понял, в чем дело…
В моем доме случился пожар: взорвался газ у соседей сверху. И был один единственный выживший среди десятков трупов.
Я…
Вампиры горят. Пожалуй, это один из лучших и простых вариантов их убийства. Мы не боимся солнца, но даже пламя свечи может оставить серьезные ожоги.
А из горящего дома я вышел целым и невредимым. У меня полностью сгорела одежда и все волосы на теле, включая брови и ресницы, но я был жив. А это значило одно – эребова чума.
Это проклятье добралось до меня.
Самое страшное – самообман. Я всегда почему-то верил, что у меня иммунитет из-за моего кровного отца, что я особенный. Я возгордился этим, потерял страх, сам добровольно контактировал с больными. Сам нарвался…
Но почему бойкот?
Меня должны были поймать и запереть в изоляторе глубоко под землей.
Но нет…
Тут что-то другое…
Я доказал, что меня невозможно поймать. Я был очень силен и проворен и всегда был на два шага впереди. И они решили меня оставить, дать просто сдохнуть от проклятья одному, как собаке. Мне не дадут обезболивающее, не облегчат последнюю неделю моей жизни.
У меня осталось где-то дней десять полноценной жизни. А потом…
Лучше не думать.
Люди ничем мне не помогут. Да, они давно научились лечить свою чуму, хотя процент смертности был все равно достаточно высок, а эребово проклятье их давно не касалось. И их лекарства не помогут, не спасут. Даже их обезболивающие не облегчат мою судьбу.
Я не хотел сдаваться, хотел найти выход, но совершенно не знал, что мне делать. Вокруг не было ни светлых, ни темных. Одни лишь люди. Я посетил все злачные места магического населения, о которых знал, но все они были заброшены.
Странно…
Они все будто бы исчезли. Словно кто-то взял ластик и стер всех, не оставляя ни единой зацепки, ни единого отпечатка.
Но мне нужно было кого-нибудь найти!
И современные технологии помогли мне в этом.
Меня забанили на всех сайтах волшебного населения, но они упустили, что многие забредают в социальные сети людей.
Нашел такого, назначил встречу, прикинувшись молоденькой девушкой.
Как только мальчишка-вампир увидел меня, он тут же, не раздумывая, пустился наутек. Я был готов к этому, поэтому, не теряя ни секунды, последовал за ним. Погоня была недолгой, и через минуту я уже поймал бегуна.
— Отпусти меня, — запищал мальчишка. – Я… я не хочу заразиться.
Я прижал его к стене и хорошенько встряхнул, держа за ворот куртки.
— Ты обязан сообщить обо мне, чтобы меня отправили в изолятор.
— Нет, — мальчишка отрицательно замотал головой.
— Почему? – я злился.
-Это запрещено. Любые контакты с тобой запрещены. Иначе… — он сглотнул. – Отпусти меня… Они убьют меня.
Он был напуган, отчего мне стало его жалко.
— Хорошо, — согласился я, смягчившись. – Расскажи мне, что происходит, и я отпущу тебя.
Но мальчишка лишь замотал головой, вжав голову в плечи. Я чуть ли ни физически ощущал его страх, и этот поток был настолько сильным, что мне стало не по себе.
— Отпусти мальчика, — вдруг раздался женский голос где-то из глубин переулка. А затем справа от меня материализовалась фея. – Я сама тебе все расскажу.
Я видел, как у нее руки будто покрылись изморозью. Она тоже это заметила и спрятала их в карманы брюк. Внимательно взглянув на женщину, все же отпустил вампиренка. Тот свалился на асфальт, но тут же подскочил на ноги и быстро убежал прочь.
— Ну, и так? – нетерпеливо начал я.
Фея вздохнула и медленно заговорила:
— Думаю, ты и так знаешь, что нарушил запрет, когда начал свои эксперименты. Верховный совет позволил тебе играть с твоим человеческим алхимиком, так как тогда было не до тебя. А то, что случилось в прошлом веке… — женщина замолчала, стерев капельки выступившего пота со лба, а затем продолжила. – Это чудовищно, аморально. И ты получил свое проклятье. Но не эребову чуму, а одиночество. Тебе никто не поможет, как ты, думаю, и так догадался, никто не облегчит твою долю. Ты будешь страдать. Но вот от чего? От содеянного или больше от физической боли? Успеешь ли ты раскаяться, успеешь ли ты осознать, что подверг пыткам несколько десятков человек? И ты прочувствуешь все, что и они.
Она замолчала, задумалась о чем-то, внимательно меня разглядывая, словно надеялась, что что-то отразится на моем лице, что я что-то пойму.
Нет.
Я ничего не чувствовал, будто кто-то взял и отключил мои эмоции.
Фея разочарованно помотала головой, а я заметил, что белки ее глаз пожелтели, как при гепатите.
— У тебя симптомы появляются намного раньше обычного – пожалуй, это заботило меня сильнее, чем возможное раскаянье.
— Эребова чума – это проклятие, которое ведет себя так, как ему угодно. Не знаю, к каким выводам ты там пришел, но все они ложны, — женщина горько усмехнулась, а затем вдруг добавила, – Я могла бы вылечить тебя…
Меня как молнией прошибло, мозг быстро и лихорадочно заработал, и одна единственная мысль перекрывала все остальное.
Может вылечить…
Она знает заклинание…
Конечно, она же светлая. Они наврали, что уничтожили знание…
… — но я не стану.
Я замер.
— Что? – переспросил я, не понимая эту фею. – Ты же сказала…
— Я много что сказала, но ты, видимо, меня не понял и не услышал, — она покачала головой.
Я начал злиться, поэтому я схватил женщину за запястье, но тут же отпустил в недоумении.
— Ты холодная…
— Не критично.
— Излечи меня, — попросил я. – Ты…
— Нет, — твердо ответила она, несмотря на дрожь.
Я хотел еще что-то сказать, но не успел, так как нечто свалило меня на пол. Очнулся я буквально через секунду и тут же вскочил на ноги. Рядом с феей стоял мужчина, оборотень, и тот мальчишка-вампиренок. Мужчина был зол, что я очень хорошо прочувствовал. Никогда не видел такой ярости.
— Убирайся, — сквозь зубы процедил «волк», загораживая собой женщину.
— Саша…
— Мама, не вмешивайся, — мальчишка уже не боялся и, казалось, хотел выглядеть так же мужественно, как и оборотень.
Но с места я так и не сдвинулся.
Удивительно.
Фея, оборотень и вампир. Как так получилось?
Мужчина иначе понял мой поступок и хотел было опять напасть, но женщина не дала, положив руку на его плечо.
— Post tenebras lux(4) — вот твое заклинание, — так же медленно, как и раньше, сказала она. – Но оно ничего не значит. Никто добровольно не поможет тебе, а силой — исцеления не добиться.
И, обняв мальчика, она всех куда-то телепортировала, оставив меня одного в этом грязном переулке.
***
— Post tenebras lux, — повторил высокий колдун, скрестив руки на груди.
И опять ничего не произошло.
Я обреченно склонил голову и глубоко вздохнул, пытаясь успокоить колотившееся в груди сердце.
Уже неделю я выискивал светлых в надежде, что хоть кто-то из них согласится помочь мне, но все отказывали, хотя и произносили эти три чертовых слова!
Я не знал, что мне еще делать. Попытался даже найти таких же отшельников, как и я, тех, кто не знал обо мне, но их всех успевали ввести в курс дела еще до того, как я находил их адреса. Казалось, что кто-то следит за мной. Возможно, даже встреча с тем мальчишкой-вампиром и его мамашей была подстроена.
Я будто чувствовал, что уже начал умирать, хотя никаких симптомов еще не было. И я бился все сильнее и сильнее, прям как рыба об лед, стараясь проломить его и вернуться в привычную среду. Вот еще чуть-чуть и все получится…
И каждый раз это было неправдой, каждый раз меня отбрасывало все дальше и дальше от заветной цели. Мне словно не хватало какой-то таблетки, которая сразу бы заставила мой мозг найти решение из этой безвыходной ситуации…
Связаться с нелегалами, торгующими нужными мне лекарствами, я так и не смог. Долго тянул, хватаясь за призрачную надежду, что смогу исцелиться. Искать обезболивающие – это было бы как опустить руки, сдаться, принять свою участь.
Головные боли начались в понедельник, и подавить их обычными таблетками не удавалось, даже некоторыми видами человеческих наркотиков, которые я сумел достать.
Началось начало конца…
В среду начало ломать тело, ныли кости, а кожа начала сохнуть. Я еле как передвигался по своему номеру, но чаще всего лежал пластом на кровати. Был вариант вызвать скорую и заставить врачей биться за мою жизнь с самим Эребом. Но добраться до телефона было сложно.
В четверг было ложное выздоровление. Боли прекратились, кожа посвежела, я даже позволил себе небольшую прогулку на свежем воздухе. Возможно, я надеялся найти кого-то, кто сможет мне помочь. Вот так возьму и случайно встречу светлое существо, которое сжалится надо мной…
Но заслужил ли я этого?
Оглядываясь на прошлое, я понял, что переборщил с методами, и это еще мягко сказано. Они были почти варварскими и очень жестокими.
Но с другой стороны, разве мы все не имеем право на знание? Не имеем право найти научное решение проблемы, а не простую надежду, что найдется хоть один светлый, знающий нужное заклинание? Должны просто смириться со своей судьбой из-за древнего мирного договора, подписанного под знаком страха?
Стало как-то обидно за приложенные усилия, за потраченное время, за такое отношение ко мне…
Я не самый худший представитель своего племени. Были и маньяки, буквально купающиеся в крови людей, были те, кто пытались устроить ад на земле, убийцы, садисты… Да много разного вампирского народа. Но их отправляли на казнь…
А меня…
Я жалел себя, мне было страшно до колик. Я сидел в углу ванной комнаты, обхватив колени, и медленно качался вперед-назад, тихо завывая от безысходности и бесконечной несправедливости.
Но вдруг мне стало интересно, а много ли жизней от эребова проклятья спасла та напыщенная феечка? Почему она не разгласила всему миру о том, что знает заклинание? Вывод напрашивался один: херня все этот мирный договор, лишь видимость чего-то. А мое наказание – политический ход. Как говорится, создай внешнего врага, чтобы скрыть старые проблемы.
Может, эребову чуму давно научились лечить, Верховный Совет обуздал ее и использует в своих нуждах: заражает неугодных. И на моем примере показали, что не стоит лезть так далеко, не стоит искать лекарство. Конечно, зачем им конкуренты?
Это заговор…
Мне становилось от этих мыслей все страшнее и страшнее. Все безысходней и безысходней казалась ситуация. Я уже ничего не смогу сделать. Мне остается лишь умереть…
Это был все еще четверг, вечер. Завтра настанет по-настоящему невыносимо, завтра я смогу прочувствовать на собственной шкуре все сюрпризы, которые Эреб заготовил умирающим.
Но я мог сделать еще одно…
Тогда, когда мы сожгли подвалы, а затем и весь замок, я сумел-таки сохранить кое-какую информацию об экспериментах. А позже, когда появились первые доступные носители и персональные компьютеры, я перевёл все документы в цифровой формат.
С трудом, но я все же нашел старую дискету, среди вещей, которые удалось спасти после пожара, а затем отправил все данные во Всемирную Паутину. Там было и о зеленых частицах, и о светлых и их реакции на зараженных, и о крови, и о теории бессмертия. Единственное, что я утаил – химическую формулу, которая породила новый штамм. Наверно, надо было отправить еще какую-нибудь пояснительную записку, но я не стал, просто не захотел это делать.
Больше я не задумывался об экспериментах. Казалось, что выброс информации в интернет стер информацию с моего «жесткого диска», я будто освободился от нее. И меня не интересовало, что с ней будет дальше. Может, архив вовремя найдут и сотрут. Может, он никого не заинтересует и так и продолжит болтаться среди моря другой бесполезной информации. Может, кто-нибудь использует ее в благих намереньях или, наоборот, уничтожит мир, дойдя до той формулы самостоятельно. А может, нет никакого заговора и верхи одумаются, начнут исследования, и однажды лекарство будет найдено.
Я не знал… Да и вообще, слишком много думал для умирающего в одиночестве.
Часов в десять ко мне в номер постучались и спросили, не нужно ли чего. Недолго думая, я заказал три бутылки водки и попросил оставить заказ в коридоре.
Но я так и не притронулся ни к одной из бутылок «огненной воды», мне было просто не до того…
Пятница…
Суббота…
Воскресенье…
Они тянулись очень медленно, создавалось ощущение, что каждый день стал неделей…
Я ничего не ел и не пил, ходил под себя. Просто лежал на кровати, глядя в потолок. Организм боролся с проклятьем, а вампирская регенерация поначалу затягивала раны, а потом и собственные способности оставили меня.
Кожа опять быстро высохла, покрылась тонкой зеленоватой корочкой, которая трескалась при малейшем движении, вызывая еще более яркие болевые ощущения. Кости ныли, утончились, стали очень хрупкими. За эти три дня я умудрился сломать берцовую кость, пару ребер и несколько пальцев на руках. Было странно, что неуязвимость, которую давало проклятье не подействовала, когда я свалился с кровати, потянувшись за водой… Больше попыток утолить жажду я не предпринимал.
Беспомощный, сломанный и жалеющий себя…
Я жалок…
Зеленые частицы пытались покинуть мое тело, но лишь просачивались через поры и твердели. Они были будто живыми, они тоже хотели выжить. Одна из них заговорила со мной таким знакомым уверенным голосом…
Галлюцинации.
Я видел ту девушку-эльфийку, ее пронзительный осуждающий взгляд. Он ранил, наверно, сильнее всего. А так хотелось, чтобы черты ее лица разгладились, смягчились, а на губах заиграла улыбка. Она бы сказала, что все хорошо, что все образуется. И я бы поверил ей.
Интересно, а что было бы, если бы я встретил ее при других обстоятельствах?
Наверно, я бы влюбился в нее.
Галлюцинации не покидали меня до самого конца. И тогда, когда мое сердце остановилось, я словно на мгновенье заметил желанную улыбку Евы…
***
Мы все рождаемся из тьмы и уходим во свет…
И вот он, свет…
Моя душа, как и большинство других, переродилась. Я опять очутился в средних веках: в самом эпицентре гонений, инквизиции, опять стал темным существом и в будущем опять столкнусь с эребовой чумой.
Но изменюсь ли я?
Смирюсь или начну опять искать ответы на свои вопросы?
А если начну, то к чему это приведет?
Не знаю, но у меня вся жизнь впереди, а опыт прожитой когда-то жизни не даст мне допустить страшные ошибки…
Конец.
1. Эреб – древнегреческий бог, Мрак, появившийся из Хаоса.
2. Здесь и далее – авторская выдумка, частично основанная на мифологии древней Греции.
3. Нюкта – Ночь. Древнегреческий бог, появившийся из Хаоса.
4. «Post tenebras lux», — лат. После мрака свет.
Последнее изменение внесено Silencio (19-08-2015 в 11ч03)
)
